Разрушение, неприятности и всякие гадости, которые присутствуют в творчестве Джима Моррисона наталкивают на отторжение такого вида искусства. Ведь строчки, где закат солнца сравнивается с «водородной бомбой на пленке, пущенной назад», а также присутствуют, хоть и метафорически, менструальная кровь, испражнения, черви — и все остальное, что неминуемо провоцирует ночные кошмары, — сами того просят.
Смотришь на это, слушаешь, читаешь, и кажется, что это просто рассказ человека в наркотическом бреду, который позиционирует свои трипы как нечто романтическое.
Облака слабеют
И умирают.
Солнце, оранжевый череп,
Тихо шепчет, становится
островом и умирает.
•••
Clouds weaken
& die.
The sun, an orange skull,
Whispers quietly, becomes an
Island, & is gone.
При этом происходит инверсия всего хорошего, что есть в этом мире. Джим окутывает самые приятные вещи такими отталкивающими словами, что хочется отвернуться и не смотреть/не читать/не слушать. Хочется думать, что человек, произнесший такое, был в отчаянии и ненавидел этот мир и всех, кто в нем существует, но нельзя оторвать от него свое внимание, пока не поймешь — а что же произошло, почему так?
I am the Lizard King, I can do anything!
Дэнни Филдс*: «Джим был циничным мудаком, грубым и омерзительным человеком. Я взял Моррисона к «Максу», а он повел себя как говнюк, как хуй собачий. И стихи его говно. Он опустил рок-н-ролл как литературу. Говенный студенческий лепет. Может, один-другой удачный образ.
Патти Смит была поэтессой. Думаю, она продвигала рок-н-ролл как явление литературы. Боб Дилан продвигал. Моррисон не был поэтом. Он писал херню, которая вызвала бы отвращение даже у малолетнего бопера. Это был неплохой рок-н-ролл для тринадцатилетних. Или одиннадцатилетних.
Как у человека, я думаю, сила и магическая энергия Моррисона выходили далеко за пределы уровня его стихоплетства. Он был больше, чем это. Он был сексуальнее, чем его стихи, — его выступления были более таинственные, более проблемные, более сложные, более харизматичные, чем поэзия. Наверно, была причина, по которой такие женщины, как Нико или Глория Стейверс, редактор шестнадцати журналов, плотно и надолго влюблялись в него, потому что вел он себя с женщинами как последняя скотина.
Но это явно не из-за его стихов. Точно тебе говорю, не из-за стихов. У него был большой хер. Может, поэтому».
Джим говорил в автоинтервью, что «если моя поэзия и имеет какую-либо цель, так это освободить людей, разрушив ограничения их видения и восприятия». Он сам уничтожил большую часть своего творчества, ведь «…если бы я не выкинул их, я бы никогда не написал ничего оригинального — потому что по большей части там были выжимки идей, о которых я читал или слышал, вроде цитат из книг. Мне кажется, если бы я никогда от них не избавился, я бы не стал свободным».
Получается, для того чтобы стать свободным «по-моррисоновски», нужно себя разрушить? В этом моменте организм сопротивляется. День ото дня, год за годом мы строим себя, свое окружение, свой быт, свои принципы и цели. Разве само по себе это не означает свободу, мы же действуем по своему плану, никто нас не ограничивает?
Только что придти, удивляясь,
Насколько реален этот мир, должно быть
Тошнотворно видеть форму, из которой ее
Сотворили. Какую странную глупость
Мы тихо совершили?
•••
To have just come wondering
If the world is real is
Sick to see the shape she’s
Made of. What wandering
Lunacy have we soft created?
И вот, оказавшись в состоянии, когда ощущаешь себя на дне, под тяжестью разного рода произошедшего, вдруг осознаешь, что инверсия всего хорошего имеет место быть, и снизу гораздо проще воспринимать всякие неприятные слова, ведь там ты встречаешься со своими собственными чудовищами — страхом, гневом, разочарованием, перемешанными с другими сущностями вроде стыда, вины, жалости, завистью, вредностью, чье существование в себе не хотелось признавать. И нет ничего спасительнее, чем увидеть слова другого, которые так чутко и мерзко передают хаос внутренней темноты.
Интересно то, что, выбравшись из темноты, разобравшись со всеми обстоятельствами, получив в свое распоряжение хорошее настроение и подъем сил, ты можешь обратиться к тому же изначально пессимистическому, потом спасительному источнику, и увидеть в нем совсем новое светлое начало.
Получается, что, не имея двадцать четыре личности как Билли Миллиган, мы можем быть окрыленными ангелами и чудовищными тварями, что так сложно осознать, и о чем так ясно говорит нам Джим Моррисон. Так страшно признать, что внутри нас живут монстры, и что мы стесняемся читать/слушать/смотреть на неприятные стороны человеческого восприятия, которые есть абсолютно у каждого благодаря им, но не каждый готов это признавать.
Как можем мы ненавидеть или любить или осуждать
В беспокойном море мира атомов
Все — один, один — все.
•••
How can we hate or love or judge
In the sea-swarm world of atoms
All one, one All.
Джим Моррисон, что бы он ни планировал, провоцирует людей на то, чтобы те, не дожидаясь бездны, прощупали уголки своей души; покопались в них и нашли свою мерзость. Рассмотрели ее, а не отвернулись. Все эти черви, черепа и прочие неприятности есть у каждого, и Джим считал важным говорить о них.
В своем творчестве он сотрясал зажатость и рамки мыслей людей, но даже среди поклонников он подозревал отсутствие понимания в полной мере своих мыслей. Ему как будто удалось познать так называемый чань, когда душа живет отдельно от тела и может воспринимать поступки и интерпретировать их с точки зрения духовности.
Птица или насекомое, попавшее в комнату,
Не могут найти окна. Потому что они не знают
Никаких «окон».
•••
The bird or insect that stumbles into a room
And cannot find the window. Because they know
No “windows.”
В завершении хочется процитировать Джима: «Мы одержимы героями, живущими для нас, которых мы караем». Для многих людей этот человек так и остался популярным артистом своего времени, неопознанным объектом с наркотической зависимостью, музыкальным кумиром и секс-символом, но, кажется, основным криком Джима было достучаться до каждого слушателя, про то, как важно просто жить! И многим он действительно «снес крышу, стену, заглянул во все комнаты сразу»…
*Дэнни Филдс — американский музыкальный менеджер, публицист, журналист. Руководитель музыкальной индустрии с 1960-х по 1980-е годы. Одна из самых влиятельных фигур в истории панк-рока. Работал с Игги Попом и The Stooges, Джимом Моррисоном, MC5, Ramones, The Velvet Underground и The Modern Lovers.
Литература:
- Прошу, убей меня!/Л. Макнил, Дж. Маккейн; Пер. с англ. М. В. Долгова, А. В. Скобина. — М.: АСТ: Компания Адаптек, 2006.
- The new creatures, Jim Morrison. Авторы переводов – Ксения Быстрова, Александра Скорых, Дмитрий М. Эйнштейн.
- The Village Tapes, Jim Morrison. Авторы переводов – Ксения Быстрова, Александра Скорых, Дмитрий М. Эйнштейн.
- Poems 1966-1971, Jim Morrison. Авторы переводов – Ксения Быстрова, Александра Скорых, Дмитрий М. Эйнштейн.
- The Lords, Jim Morrison. Авторы переводов – Ксения Быстрова, Александра Скорых, Дмитрий М. Эйнштейн.
Автор статьи: Надя Погина.
В статье использованы иллюстрации Джима Моррисона и фотографии Фрэнка Лискиандро из личного архива Ивана Флоренса.
